Купчино. Исторический район. Обретение «русского чуда»

Обретение "Русского чуда"

От автора

Когда изо дня в день на жизненном пути нам сопутствуют какие-либо предметы, люди или события, мы привыкаем к ним и перестаём замечать. Они становятся фоном. Повседневным фоном обыденной жизни. И как часто при исчезновении таковых мы начинаем испытывать дискомфорт и ощущение какой-то незаполненности. Отсюда и желание увидеть то, что окружало нас ранее, а теперь безвозвратно утрачено. Но не только. Для тех, кто жил тогда, это ещё и воспоминания о молодости. А будучи в зрелом возрасте, прошлое мы часто идеализируем. Тогда и солнце было ярче, и трава зеленее...

Ярчайшим примером бытового жизненного фона является общественный транспорт. Ну кто в советское время не пользовался оным? Единицы. Да и в наши дни вполне востребованы и трамваи и троллейбусы, не говоря уж о вездесущих маршрутках.

В нашем городе, некогда гордо именовавшемся "трамвайной столицей", существует интереснейший трамвайный музей, но пока нет музея автобусного. Меж тем, автотранспорт сыграл заметную роль в становлении ритма городской жизни. Туда, куда не успевали протягивать провода и прокладывать рельсы, первым всегда приезжал автобус.

В этой связи трудно переоценить значимость музея автобусного транспорта для нашего города. Теперь стало модным смотреть на Европу и перенимать опыт западных соседей. Порой это выглядит нелепо. Но кое-чему у них нам, всё же, сто́ит поучиться. Например, едва ли не каждый столичный европейский город имеет музеи техники. Различной техники, не обязательно по теме транспорта, но имеет. И нам негоже отставать. В конце концов, можно взглянуть и поближе. В Первопрестольной существует интереснейший музей общественного транспорта. Он включает в себя и электрический, и автотранспорт. И это правильно. Вот откуда следует брать пример. Московский музей регулярно устраивает выставки и показы техники, которые пользуются неизменным успехом.

Кроме того, музейная техника – это сохранённые образцы воплощения конструкторских идей, инженерных решений. Порой курьёзных, иногда нелепых, часто даже откровенно абсурдных. Но это же было, это наш опыт. Тот, который есть, и который не должен быть забыт. Хотя бы для того, чтоб не повторять прошлых ошибок.

Музей – не всегда есть средоточие шедевров. И в экспозиции автобусного музея легко могут уживаться как нестандартные оригинальные машины, так и рядовые "извозчики", каждодневно выполнявшие обычные рейсы и знакомые миллионам горожан. Привлекательность таких марок, как ЛАЗ, ЛиАЗ или Икарус, как раз и заключается в том, что ещё совсем недавно они во множестве колесили по улицам города, а теперь совершенно исчезли, ушли из бытовой жизни. Но в музее они будут сохранены. И в случае надобности, могут не только демонстрироваться в павильонах и выставочных комплексах, но и напомнить о себе на улицах нашего города, пробуждая ностальгические воспоминания у старшего поколения и интерес у молодёжи.

Перелёт

Как только мне поступило предложение участвовать в перегоне старого автобуса из Ставрополя в Петербург, я согласился сразу. Просто мне это интересно. Трудно объяснить, как можно после четверти века, проведённой за баранкой, находить какую-либо романтику в профессии шофёра. Можно.

Вылет состоялся из аэропорта Пулково. Приехав прилично заранее (терпеть не могу опаздывать), я пошёл осматривать территорию. Пулково встретило меня плотным туманом. Давно уж не случалось мне бывать в этих краях. Аэропорт сильно изменился. Внушительных размеров новый терминал располагался на том самом месте, где некогда была дорога ко въезду на пандус. Подъезжающие сразу попадают в зал для досмотра и дальнейшего прохода в здание. Прибывающие в наш город покидают терминал на нижнем этаже. Провожает их странный памятник, толи Карлсону, толи Икару, ох уж это современное искусство…

Пройдя немного южнее нового здания, я оказался у старого здания аэропорта. Моментально нахлынули воспоминания. Все сразу. И восьмидесятый год, когда мы, будучи школьниками, гоняли в аэропорт с целью поглазеть на стоящие самолёты и попользоваться чудо-дверью, которая как в сказке сама открывалась при нашем приближении. И девяностый, когда я сделал первый круг по тридцать девятому маршруту. Вот по этому самому старому пандусу. Въехать на него теперь невозможно. Но в месте съезда он сохранился. А вот и дверь знакомая. Здесь была наша станция. В самом пандусе, на съезде. Маленькая, уютная, выделявшаяся среди прочих наличием бильярда. Здесь был один диспетчер и два маршрута. Из достопримечательностей вспоминается водяная крыса, регулярно выпрыгивавшая из унитаза станции и пугавшая своим видом непосвящённых. Хотя 39 маршрут был нашей колонны, я бывал тут нечасто. Разве что, со срыва, поскольку занаряжен был на другой станции (фраза для специалистов).

Вернувшись в новое здание аэропорта, я стал ожидать моих попутчиков. Вскоре приехал Фёдор, а затем подтянулся и Григорий. Без промедления мы заняли места в очереди на досмотр. Безопасность прежде всего. Это, уж кто бы спорил. Но раздеваться при входе в аэропорт не всегда приятно. Мы с Федей проскочили, а вот Грише потребовалось даже разуться. Пройдя регистрацию и вторичный досмотр, мы стали ждать посадки. Аэропорт работает чётко и слаженно. В назначенное время, пройдя по коридору, мы прямо из здания аэровокзала попали на борт самолёта.

После краткого представления, протараторенного по бортовой трансляции как на русском, так и на аглицком, проводники показали пассажирам, как пользоваться какими-то масками и чего-то ещё (никогда не слушаю, наверное это не правильно, надо это знать), и мы взлетели. Мне досталось место у окна. Желав узреть красавицу планету из окна иллюминатора, я был сильно разочарован, наблюдая в окошке одни только облака. Зато с попутчиками мне повезло. Чего стоит, например, Гриша, который в течение всего полёта живописно и красочно рассказывал о самых разнообразных случаях авиакатастроф. Даже когда мы приземлились в Москве, он завершил свой рассказ случаем о том, как в уже успешно севший самолёт врезался другой лайнер…

О, как прекрасна Первопрестольная в пору ранней осени! Сколь величественен храм Христа Спасителя, увенчанный, словно нимбами, блестящими в лучах солнца куполами. Как завораживающе Бульварное кольцо с едва подёрнутой ранней желтизной листвою. И сколь нелеп образ царя Петра работы Церетели, мучительно отражающийся в водах Москва-реки.

Увы, ничего из этого нам увидеть не удалось. Ибо сразу по прибытии в Домодедово мы отправились на регистрацию на следующий перелёт в этом же аэропорту. На сей раз, уже непосредственно в Ставрополь. Ну, не летают в Ставрополье самолёты из города на Неве, чего ж тут поделать.

Столица Ставропольского края встретила нас не по осеннему тёплой (для нас, северян) погодой. Но ещё до того, как начать осязать кожей местный климат, мы не без удивления ощутили перемещение не только в пространстве, но и во времени. Как разительно отличается ставропольский аэропорт от нашего или московских! Вместо ультрасовременной автотехники за окном известные с детства Уралы и ЗИЛы. Лестница-чудесница (автотрап), поданная к самолёту, как будто бы прибыла из восьмидесятых. К трапу подъехал автобус. От места остановки самолёта до здания аэровокзала было не более 15 метров. Мы, все трое, не без сарказма, вслух прикидывали, сколько раз за время загрузки автобуса мы смогли бы пройти это расстояние пешком. К моему удивлению, более никто вслух по этому поводу не шутил и не ёрничал. Очевидно, похождения по внутренней территории недопустимы, всем это известно, а порядок быть должо́н.

В аэропорт Ставрополя не ходит общественный транспорт. Совсем. То есть, абсолютно. Единственная возможность добраться сюда – это собственный автомобиль или такси. Последних здесь великое (по местным меркам) множество. Очевидно, после каждого рейса таксисты дружною гурьбою устремляются наперерез потоку прибывших, наперебой предлагая свои услуги. С нами было именно так.

Кроме жары, обдавшей нас сразу по прибытии, были замечены и другие отличия. На площади у аэропорта прибывающих в столицу края встречали лозунги, явно сохранившиеся со времён развито́го социализма, пересохший фонтан и парковочный автомат со встроенным в него охладителем. Таки ж, юг…